- Майк, я знаю, ты любишь Тургенева, - говорю я, - а мой любимый писатель - Гончаров. Давай
выпьем с тобой за то, чтобы мы никогда не ссорились, как Гончаров с Тургеневым...
- Пошел ты в жопу со своим дзен-буддизмом, - говорит Майк, цитируя одну из наших любимых книг
того времени - "Жизнь Максима и Федора", и под общий смех мы пьем на брудершафт.
Позвонил как-то Пиня и спросил: - На "Блиц" пойдете?
Вопрос был поставлен во множественном числе, поскольку моя мама уехала в отпуск, и в моей
квартире постоянно сидели Цой и, в свободное от работы время, Олег.
- Что это за "Блиц"? - спросил я.
- Ну эти, грузины, которые "Битлз" играют.
- На "Блиц" пойдем? - спросил я сидевшего рядом Цоя.
- Что за "Блиц"?
- Ну эти, которые "Битлз" играют. Грузины.
- Не знаю. Впрочем, грузины - это интересно...
- Не знаю, - сказал я Нине, - а где, когда? Пиня ходил на все концерты, которые случались в
нашем многострадальном городе, и всегда имел полную информацию о предстоящих гастролях
всевозможных заезжих групп.
- Завтра в Юбилейном. Неделю будут играть.
- Так что, у них своих песен нет?
- Нет, только "Битлз".
- Слава Богу. Тогда можно сходить. Пойдем, Витька?
- Бесплатно - пойдем, - ответил Цой.
- Слышишь, Пиня, если бесплатно - пойдем.
- А кто платить собирается? Конечно, пройдем спокойно, как обычно. Никакой специальной техники
бесплатного прохода на концерты у нас не было, мы просто спокойно ходили и все. Это был эффект
"невидимок" - впоследствии мы с возрастом утратили это искусство, и взгляды контролеров стали
зацепляться за наши фигуры. Но тогда, в 81-ом, эти взгляды скользили по нам не останавливаясь,
нас вроде бы и не было, и мы спокойно миновали контроль. Единственно, это не рекомендовалось
делать при большом стечении народа - в таких случаях контролеры звереют и начинают действовать
на ощупь - каждого входящего норовят потрогать - тут уже сложнее. Музыку "Битлз" мы всегда были
готовы послушать с удовольствием, - как раз в то время нас, а в особенности Цоя, тянуло на
старую музыку, на старый биг-бит. Цою кто-то подарил пластинку "With the Beatles", и он слушал
ее почти каждый божий день, у меня тоже было кое-что из начала шестидесятых, много старой
музыки мы слушали у Майка, как-то постепенно отходили от зверств панк-рока и больше радовались
красоте и чистоте интонаций вечно свежих и ярких шестидесятых.
У Цоя начались каникулы, я только что расстался с институтом, и мы наслаждались теплом,
свободой и прекрасной музыкой.
Олег предложил мне через пару недель съездить в Крым - у него начинался отпуск, и он, используя
свое звание машиниста тепловоза, брался без проблем купить билеты на любое удобное для нас
время. Цой, прослышав о наших планах, тоже попросился в компанию, и мы с радостью приняли его -
еще зимой, во время наших оголтелых панковских гастролей, мы почувствовали, что психологически
вполне соответствуем друг другу. Полный кайф! Через две недели - на Юг, завтра - на "Битлз",
простите, на "Блиц"... Мы быстренько обзвонили всех битников - желающих пойти на концерт
оказалось не так уж много, но кое-какая компания все-таки собралась.
На следующий день мы подъехали к Юбилейному часа за полтора до начала концерта - не имея
билетов, всегда лучше иметь фору по времени, и были несколько ошарашены количеством желающих
попасть на выступление вокально-инструментального ансамбля из Грузии. Такое было впечатление,
что приехала Алла Пугачева или "Бони М" - огромная толпа окружала дворец спорта, а люди все шли
и шли со всех сторон. Мы довольно скептически относились к советским официозным группам - они
для нас попросту не существовали, и мы с удивлением наблюдали такой ажиотаж. Народу было очень
много, что осложняло проникновение в зал, и мы рассредоточились по разным входам, на всякий
случай заранее простившись: вдруг кому-то не удастся попасть. Но все обошлось - мы встретились
с Цоем в холле, тут же подтянулся Олег, остальные битники мелькали там и сям в разношерстной
толпе. Подошел Пиня и предложил пойти поискать удобные места.
Кое-как мы пристроились, наконец, где-то высоко над сценой, но недалеко от нее - на каком-то
ярусе или трибуне - как там это называется... Свет погас, и мы оцепенели - на сцену вышла
группа "Битлз". Никакой не грузинский вокально-инструментальный ансамбль, а натуральная группа
"Битлз" - таково было первое впечатление. Парни из "Блица", видно, много времени потратили
вместе с художниками, костюмерами, гримерами, парикмахерами и режиссерами, чтобы добиться
такого эффекта. Это было сделано без всяких пластических операций - лица музыкантов оставались
непохожими на лица ливерпульской четверки, и это было то, что надо, - их имидж был незакончен
ровно настолько, насколько это было необходимо для того, чтобы не создавалось впечатление,
будто перед зрителем находятся четверо шизофреников, полностью утративших свою личность и
перевоплотившихся в какие-то фантомы. Нет - это были музыканты группы "Блиц", которые просто
предлагали слушателям и зрителям музыкальный материал группы "Битлз".
Сделано это было очень чисто, профессионально во всех отношениях и с большим тактом. Можно
сейчас рассуждать, нужны ли вообще такие программы или нет, но тогда это было нужно, это был
кайф, это был полный кайф! Конечно, это эрзац, скажете вы, но ведь мы все выросли на эрзац-
колбасе, играли на эрзац-гитарах, учили эрзац-историю, в магазинах покупали за эрзац-деньги
пластинки с записями эрзац-певцов, а по телевизору выступал эрзац-лидер нашего государства...
И эрзац-"Битлз" - далеко не самое плохое из этого набора, да, собственно, как я уже говорил,
они и не были эрзац-"Битлз"...
Да, это был полный кайф. "Твист энд шаут", "Хэлп", "Лонг Толл Салли" и дальше - вплоть
до "Бэк ин ЮССАР"... Мы не слушали, мы просто впитывали в себя эти, десятки раз уже слышанные
песни, это была такая струя чистого воздуха, которая просто опьянила весь зал, - тогда, на
первом концерте, никто не танцевал в проходах, не бежал к сцене, все были просто в шоке. Люди
бедные и богатые, модные и немодные, музыканты и кегебешники, панки и хиппи - все забыли на
этом концерте о своих правилах, обязанностях, врагах и обидах. Ненадолго, правда, забыли, но
были, были эти мгновения, и битники смотрели друг на друга: я на Цоя, Цой на Пиню, Пиня на Цоя,
Цой на меня и все вместе - на сцену, и видели Любовь. Вы когда-нибудь видели Любовь?
Мы - видели.
"Я видело это-о-о...", - как писал Рекшан в своей повести. Мы видели, как самые разные люди,
не имеющие никакого отношения к рок-музыке, ничего о ней на знающие, просто зашедшие
развлечься, купив случайные билеты в театральной кассе, как все эти люди, не сговариваясь,
зажгли спички и зажигалки, когда заиграли "Имеджн". Это было потрясающе. Это сейчас, в
девяностые годы, спички жгут направо и налево, а тогда был такой порыв... Люди, никогда не
слышавшие песен Леннона, знающие только, что он отчего-то умер, да и то без уверенности, люди,
далекие от всего, что связано с роком, от длинных волос, от хиппи, наши люди - "соловьи",
инженеры, домохозяйки, все они были нам родными. Они стояли вокруг нас и передавали нам
спички, когда наши гасли, и мы передавали кому-то спички, и дружинники стояли вокруг с
огоньками в ладонях... На первом концерте это было так. Завтра все уже будет как всегда и еще
хуже, а сегодня в Юбилейном была Любовь.
После концерта мы вышли в теплую ночь - было светло, такое милое было время года. Толпа шла на
Васильевский остров к станции метро и пела "Твист энд шаут" и "Еллоу сабмарин", подпрыгивала,
хохотала. И прохожие не пугались этой сумасшедшей толпы, не шарахались от нее в разные стороны,
а только усмехались, с легкой, почти незаметной завистью бормотали: "Во дают ребята..." Олег
уехал на работу, а Цой и Пиня поехали ко мне - слушать "Битлз" - что же еще можно делать после
такого концерта?
- Завтра пойдем? - спросил я у Цоя.
- Конечно. |